[indent] Дни сменялись днями.
[indent] В какой-то момент Пандора ощутила, что злость, извечная спутница её заключения, поутихла и сменилась жаждой действий. В эмоциях, какими бы правильными и справедливыми они ни казались, она никогда не находила решения проблем. Чувства, слишком сильные, слишком яркие в их природе, лишь затемняли внутренний взор, не позволяли взглянуть ситуацию здраво. В них так легко утонуть... Ни злость, ни страх, ни ярость не помогут правильно разыграть партию. Этот урок был первым, который она усвоила когда-то, и поэтому теперь, поглощённая собой, наедине с собственными мыслями, она с немалым энтузиазмом проводила вивисекцию души. Лишнее отсекалось безжалостно.
[indent] О, Пандора совсем не смирилась. Не умела. Не желала уметь.
[indent] В конце концов, у неё был выход. Она не станет пешкой в чужих – таких родных и умелых, да? – руках. Улыбка скользнула по губам солнечным лучом и не тронула безмятежных глаз.
[indent] Оставалось лишь подождать.
[indent] Её заключение не будет вечным и станет хорошим уроком.
[indent] Пандора отвернулась от окна и залитого солнцем мира за ним. Холод жил в душе, но она больше не искала от него спасения и не пыталась согреться – он, кажется, больше не пугал её. Привычное одиночество. Она попробовала иначе, разве нет?.. Не вышло. Бессмысленно искать виноватого. И ей, вопреки здравому смыслу, хотелось объясниться, да только... бессмысленно. Они не умели забывать. К тому же, Пандора совершенно не желала знать, что из сделанного Константином было настоящим, а что игрой. В её маленьком мире хватало разочарований. Он сплошь состоял из них.
[indent] Их свела безысходность. Только этого оказалось мало.
Дёрнулось острое плечо.
[indent] ...а всё-таки он пришёл.
[indent] Пандора перекинула тяжёлые волосы за спину. Причина не важна. Не нужна. Возможно, потом, спустя время она узнает – не позволив ему не ответить или иными, менее приятными для себя путями, а сейчас это не имело никакого значения. Её опасения уничтожат его. Безвозвратно. Пандора жалила наверняка. Всегда – только так. Константин ей не враг, пусть даже его подарки граничили между издёвкой и наказанием.
[indent] ...не было кошмаров в ту странную ночь.
[indent] ...и с ним что-то случилось. Она, конечно, не станет вмешиваться – он считал её слабее, глупой пташкой в золотой клетке, и никогда не примет её помощи. Теперь улыбка отразилась и в глазах, на мгновение разбивая безупречную маску мягкости и юной живости оскалом злобной суки, знающей цену ошибок. Он ведь считал, что может ей приказывать и что она станет слушать. Как знакомо. Где-то там, под полупрозрачной кожей, щёлкала зубами чешуйчатая тварь, которой так претило ждать.
Пандора сжала пальцами виски.
[indent] ...из зеркала насмешливо глядела чужая. Её больше невозможно было спутать с ребёнком. Не слишком взрослая, но... женщина. Исчезла угловатость, и тело, угловатое, нескладное какое-то ещё три месяца назад, теперь обладало той плавностью линий, свойственной античным статуям. Она, пожалуй, не слишком впечатляла формами... Пальцы пробежались по груди, спустились к животу и бёдрам. Кожа отзывалась на прикосновения. Ощущения были новыми. Непривычными.
[indent] ...и надо бы заказать новые вещи.
[indent] Рано или поздно к ней заглянет совершенно особенный гость. Пандора вновь взглянула в глаза отражению. Своё или не своё? Она увидит. Поймёт.
[indent] Ещё один день, расписанный до минуты.
[indent] ...поймёт, даже если вдруг случится чудо и к ней заглянет отец.
[indent] Пандора на миг смежила веки.
[indent] ...минуты ускользали в вечность медленно, будто нехотя. Пандора устроилась в любимом кресле, которое так хорошо нагревало солнце первую половину дня, и принялась неспешно расчёсывать длинные – уже слишком длинные – волосы. На столике покоился накрытый крышкой поднос с нетронутым завтраком. Она раздумывала над тем, чтобы вовсе бросить эту ненужную привычку – в человеческой пище не было вкуса. Да, пожалуй. Пусть не приносят вовсе. Запах еды не вызывал ничего, кроме омерзения.
[indent] Тонкие пальцы замерли над планшетом.
[indent] Учтивый стук в дверь.
– Входи, – Пандора склонила голову набок, наблюдая из-под полуопущенных ресниц за гостем. Интересно. От улыбки, живой и светлой, казалось, ожила, засветилась вся она сама. От человека пахло душем, чаем и овсянкой. – Доброе утро, Джио, – гребень заскользил по волосам. Да, отрезать к чертям. Хотя бы наполовину, потому что больше отчего-то жалко. – Садись, – теперь она смотрела прямо на него. – Куда хочешь, – голос искрился и переливался. Она, развлекая себя вечерами, зачитывала вслух Шекспира, разыгрывала для своих ушей драмы и комедии, учась управлять изменившимися связками. Теперь ей подвластна была и настоящая чувственность, и глубокая боль, и все те «взрослые» вещи, которые из уст девочки выглядели бы нелепо или жутко. – Я всё ещё не хочу, чтобы у тебя были из-за меня проблемы, – брови сошлись на переносице. – Не люблю бессмысленную жестокость. – Джио, такой забавный и искренне ей симпатичный, был неплохим инструментом. Но Константин отчего-то считал, что она начнёт игру в лоб... Кто из них наивен? Если уж затягивать на шее гарроту, то бархатную. Удобную. И главное – медленно. Улыбка стала чуть шире. Они не враги. Впрочем, привычку просчитывать она едва ли бросит.
[indent] В конце концов, её к этому всячески вынуждают.
[indent] Пандора мягко, выжидательно смотрела на смертного, а гребель скользил по волосам, прядь за прядью. Он пришёл к ней. Ему и говорить.
- Подпись автора
проверка подписи
