[indent] Зена никогда не была на Олимпе, а потому понятия не имела, как выглядят покои Афины (да и всех остальных богов - тоже). Начать с того, что потолка строение в принципе не предусматривало: колонны уходили ввысь и терялись где-то в облаках, по которым пробегали солнечные зайчики. Гелиос в войне участия не принимал, сославшись (и был прав!) на важность управления колесницей. Кроме него никто не осмеливался и близко подходить к огненным коням, потому, поразмыслив хорошенько, Зевс дал добро. Как оказалось, вопрос конфликта со смертными беспокоил не только белокурого возничего - Дионис всякий раз, как его требовал к себе Громовержец, был мертвецки пьян; Гестия напоминала, что она богиня мира и уюта - следовательно, априори не может участвовать в войне; Гермес работал почтальоном на полставки, да и воин из него никудышный... На поверку выходило, что лишь Арес, Афина и Артемида с Аполлоном представляли собой серьезную угрозу. И именно эта четверка давно точила зуб на Королеву Воинов.
[indent] Шагая за пантерой и гадая, в какую ловушку та ее заведет, Зена очень удивилась, когда за очередной дверью обнаружилась анфилада комнат, принадлежащих Палладе, судя по шлему с плюмажем и продолговатому щиту, прислоненному тут же к стене.
- Спасибо, Баядера. Мы с Эроной давно знакомы, я не причиню зла ни тебе, ни ей. Поверь, - кошка вытращилась на "хозяйку", после чего задрала кончик хвоста кверху и была такова. "Сколько времени у меня есть, интересно?" - Зена не знала, что искать, поэтому пошла вдоль стен, разглядывая удивительные фрески, будто сотканные из воздуха. Покои богини справедливой войны были лишены архитектурных и дизайнерских изысков: простые драпировки, практичная мебель, оружие на стенах. Если Габриэль подкупали свитки, то ее боевая подруга не могла пройти мимо блестящей стали, что так и просилась из ножен, сама ложилась в руку и повторяла свист ветра в ушах. Не удержавшись, Зена дотянулась до изогнутого меча с узором из витых листьев на эфесе и коснулась пальцем лезвия. Руку словно обожгло холодом: у оружия имелась собственная сила, с которой даже ей, лучшей из смертных, не сладить.
[indent] А тем временем Артемида вовсю пыталась дозваться до Афины. Но та находилась на Земле, и расстояние искажало сигнал. Единственное, что Лучница поняла - Афина занята, пусть попросит помощи у Ареса. Вздохнув, девушка двинулась на поиски брата. Смертные назвали бы их сводными, но так как на Олимпе все (за малым исключением) боги вели свой род от Зевса, можно было обратиться к любому "брат" или "сестра" и не прогадать.
[indent] К счастью, Арес был на месте. Краем уха выслушав проблему, он отмахнулся: пусть его острая на язык дочурка сама разбирается со своими питомцами. Но Артемида настаивала. Отношения у них с Аресом были хорошие, поэтому бог войны лениво поднялся с дивана, облачился в свой жилет, перепоясался мечом и пошел вслед за сестрой. После всего, что случилось, меньше всего он хотел пересекаться с Эроной. И дался же ей этот суд! Ну не пришел, не вытащил ее зад из передряги - подумаешь! Можно подумать, на Олимпе будут носить траур по Дисгармонии! Накажут "убийцу" для проформы, отправят лет на пять на Землю без сил, потом вернут обеих: и Эрону, и ее матушку - Аиду такое счастье не нужно. Прекрасно зная нрав Дискорд, Арес сам иногда мечтал отвернуть ей башку, правда, дальше фантазий дело не заходило: Зевс с Герой не поощряли убийство бессмертных. Людей - сколько угодно, но божественную кровь трогать не смей. А теперь из-за того инцидента он, Арес, оказался крайним!
Эрона не желала слушать объяснений и доводов здравого смысла - злилась, кричала, попросила уйти из ее жизни и оставить в покое. И он ушел - да так ловко, что, находясь на Олимпе, они умудрялись не встречаться. А сейчас волей-неволей придется нарушить данное себе слово... Говорили, что Арес никогда не считает себя виноватым - наглая ложь, ибо чувство вины нерастворимым осадком лежало на сердце. Эрона настаивала на предательстве, и бог войны, предававший бесчисленное множество раз, чувствовал: права. Но смертная, с которой он проводил время, была так хороша, что невозможно оторваться! Почти как Зена...
[indent] Злясь на себя за мысли о Королеве Воинов, он кивком головы приказал Баядере отойти и, сделав пасс рукой, распахнул дверь покоев Афины. Находившаяся там Эрона ("Вот досада, все-таки придется разговаривать!") замерла на несколько секунд, после чего медленно выпрямилась. Эта осанка, этот стальной взгляд, этот жест, которым богиня потянулась к ножнам... Арес видел их столько раз, что не перепутал бы ни с кем.
- Надеюсь, я ошибаюсь, - пробормотал он. В том, что перед ним стояла не дочь, сомнений не было. Оставалось выяснить личность преступницы - собрав воздух в кулак, мужчина резко дернул его на себя. Женщина пошатнулась и упала на одно колено. Маскировка нехотя соскользнула, будто покрывало со статуи, у которой много выступающих деталей, явив богу войны синий взгляд - взгляд его кошмаров.
- Не может быть!.. - выдохнул Арес, вопреки чутью, не ожидавший, что наглая смертная заявится на Олимп да еще под личиной его дочери. - Но как?! Что ты сделала с Эроной? - прорычал он, впечатывая Зену спиной в стену, да так, что комната затряслась. - ВОН ОТСЮДА, Я САМ РАЗБЕРУСЬ! - заорал он, и Артемида, с тревогой выглядывавшая из-за его плеча, растворилась в воздухе, прихватив с собой Баядеру.
- Опусти меня на пол, Арес. Твоя дочь сама помогла мне попасть сюда.
- Ты лжешь! - переместившись к воительнице, он наотмашь ударил ее по щеке. - Всегда лгала! Лгала, что у меня есть дочь, лгала, что я тебе нужен, что...
- Как и ты лгал мне. Ученица научилась у своего учителя, - вытерев кровь из разбитой губы, женщина насмешливо взглянула на бога войны. Он позволил ей ощутить ногами пол, и теперь они стояли напротив друг друга, равные по росту и силе воли. - А что до нужности - ты был мне нужен. Когда-то. До тех пор, пока не позволил Микаэле убить меня.
- Но ты жива!
- Она успела спасти меня. Она, Арес, не ты! Женщину, которой ты клялся в любви, к ногам которой обещал положить весь мир, на твоих глазах едва не отправили к Аиду. А ты смотрел... и ничего не сделал, чтобы это предотвратить, - тихо произнесла Зена. В комнате повисло молчание - собственноручно оборванные нити судьбы; история, так и не ставшая реальностью. - Впрочем, если бы не твой поступок, я не обрела бы дочери, - "и мужа".
- Микаэлы здесь нет, если ты пришла за ней, - мужчина издевательски развел руками. - Зачем ты здесь, кстати? Я ведь могу тебя убить и отдать Зевсу твою голову.
- Убивай, - спокойствию в голосе Королевы Воинов можно было позавидовать: она предполагала такой расклад. Что же, когда-то и ее подвигам должно положить конец. - После всего, что ты и остальные боги сделали смертным, я сама тебя убила бы, если бы могла.
- Не мы начали войну, Зена. Но мы ее закончим - твоей публичной казнью. Пусть народ видит, что происходит с героями, посмевшими бросить вызов покровителям, - на руках и ногах женщины появились кандалы. - Ганимед! - позвал он прислуживавшего олимпийцам царевича из Трои, которого Зевс взял во дворец и сделал сначала виночерпием, после - помощником.
Появился статный юноша с красивым, но бесстрастным лицом.
- В тюрьму ее - в ту, что у подножья Олимпа. Нам не надо, чтобы наша героическая пленница умерла до суда. Прощай, Зена, - пронзительный взгляд темно-карих глаз - и от Ареса остался сноп синих искр. Ганимед же перенес воительницу в расселину - узкий каменный мешок, где лишь клочок неба высоко над головой напоминал о том, что она все еще жива.
- Подпись автора
проверка подписи
